Люди стали подниматься из-за стола. Старшие женщины увели детей, младшие собирали со стола оставшуюся еду чтобы убрать ее в погреб, мужчины допивали пиво.

Наконец все убрали. Старейшина вышел во двор, проводить гостей и убедиться, что все тихо и благополучно, в комнат остались только дед Нетакий и дочь старейшины, она принесла несколько шкур и постелила гостю постель, здесь же, в комнате, на лавке возле очага.

Старик украдкой следил за девушкой, а та бросала на него быстрые взгляды, словно хотела о чем-то спросить, но не решалась. Нетакий решил ей помочь:

— Тебя ведь Милосердой зовут?

Девушка кивнула:

— Милой кличут.

— А что, внучка, понравилась ли тебе моя сказка?

Девушка замерла закусив губу и тут же с удвоенной силой принялась расправлять постеленные шкуры:

— Разве ж это сказка?

— Раз сказывают, значит сказка, — в глазах деда блеснул озорной огонек.

— Но их ведь взаправду убивали?!

— Взаправду, — старик горестно вздохнул и развел руками.

— И совсем маленьких? — Мила наконец бросила расправлять постель и, будто обессилев, опустилась на лавку.

— Так разве ж оборотни маленькими бывают?

Хлопнула дверь. Дочь старейшины вскочила, кинулась к сеням, но на пороге столкнулась с отцом.

— Вот егоза! Ты куда это?

— Подмести хотела...

— Завтра подметешь! — и старейшина сладко потянувшись вошел в дом, — Чего удумала — подмести… Марш в постель и чтоб до утра тебя не видели! — девушка кивнула и выскочила из комнаты, словно только этого и ждала.

— Вот егоза! — рассмеялся Хран, — И ты, старик, ложись — ночи сейчас короткие.