Идти было трудно. Луна опустилась за лес и практически не давала света. Лесная тропа постоянно петляла, то поднимаясь вверх, то круто спускаясь вниз. То и дело попадались крупные камни, которые приходилось огибать. Нетакий совсем выбился из сил и если бы не Род, давно уже бросил бы эту затею, он потерял счет времени, ему казалось, что дороге не будет конца.

— Осторожней, тут коряга… Правее, камень… Пригнитесь — ветки… Тут крутой спуск, давайте руку… — бодрый голос парнишки придавал сил и вселял уверенность, но тут он остановился:

— Все. Дальше я не пойду. Тут совсем недалеко и тропа ровная, главное прямо идите и прямо в калитку упретесь. И… Не говорите никому, что это я… Вас проводил.

— Не буду. Ты молодец, все правильно сделал. Дальше я сам, — паренек кивну и развернувшись на пятках побежал по тропе назад.

Нетакий прислонился плечом к дереву — хорошо еще, что девушка такая худенькая. Сколько ей? Не больше семнадцати на вид, хотя в деревнях взрослеют рано… Надо идти. Небо уже посветлело… А зарева пожара не видно — может, потушили уже? Хотя сейчас это не его забота.

Короткая передышка позволила собраться с силами. С приближением рассвета в лесу тоже стало чуть светлее — уже можно было разглядеть дорогу. А может просто глаза привыкли к темноте?.. Старик снова двинулся в путь, наклонившись вперед и внимательно вглядываясь в тропу — поэтому-то он и заметил следы.

Глубокие, ровные, они хорошо отпечатались на влажной лесной земле, еще не просохшей после недавних дождей — следы копытного. Крупного. Тяжелого. Нетакий ни сколько не сомневался в том, кто мог их оставить, хорошо еще, что такой крупный зверь вряд ли сможет подкрасться незаметно. Да и подлесок тут густой. И все же старик как мог ускорил шаг

Через несколько метров следы свернули с дороги — здесь кусты были сломаны. Нетакий прислушался — тихо. Слишком тихо. Он запретил себе об этом думать, назад дороги уже нет, вот и калитка в низеньком плетне… Распахнута настежь и висит, покосившись, на одной петле, а за ней сад заросший травой. Старик узнал несколько лекарственных растений, значит правильно пришел. Земля здесь тоже была истоптана копытами исполинского быка, но вели они теперь от дома — неужели беда? А вот и сам дом — приземистый, словно вросший в землю… Дверь в сени открыта, на ступеньках влажная земля.

— Эй! — крикнул Нетакий, — Есть тут кто?

Девушка на его плечах застонала — значит в себя приходит, значит есть еще надежда

— Тише. Тише, милая, потерпи немного, — старик отодвинул плечом дверь и ввалился в сени. Здесь он уложил Милосерду на куче соломы сваленной в углу и, обессилев, опустился рядом. Огляделся. На крюке рядом с дверью висела лампа, хорошо заметная на фоне дверного проема, рядом с ней нашлось и огниво — повезло. Старик зажег свет.

— Там… — слабо прошептала девушка, не открывая глаз. Губы ее продолжили шевелиться, но разобрать слов старик не смог.

Не выпуская из руки лампу, он подполз к Миле и наклонился к самому ее лицу:

— Что, милая? Что там?

— Малыш… малыш… — старик не был уверен, что расслышал правильно, но если так — понятно почему девушка кинулась в огонь, видать кроме старухи в доме был еще и ребенок. Что ж, ему уже не поможешь, надо о живых подумать.

— Эй! — снова крикнул Нетакий, — Нам лекарь нужен! — но голос его сорвался. Старик хотел было встать — надо было осмотреть дом, но тут дверь, ведущая из сеней, с шумом распахнулась от удара.

В проеме, полностью закрывая его собой стоял здоровенный детина в одной рубахе, ему даже пришлось нагнуться, что бы не удариться головой о притолоку. Вид его был страшен — нечесаная грива густых темных волос спадала на плечи и сливалась с такой же темной и нечесаной бородой. Глубоко посаженные глаза метались из стороны в строну, взгляд казался безумным. «Да он пьян!» — с ужасом понял старик.

Наконец великан заметил Нетакия, посмотрел на непрошенного гостя, прорычал что-то и, мотнув головой, пошел прямо на него. Старик почувствовал как у него холодеют ноги, но тут исполин сделал жест рукой, словно прося отойти и Нетакий понял, что опасности нет. Тут же на него обрушилась вся усталость прошедшей ночи, голова закружилась и он безвольно поник, прислонившись к стене.

А безумный бородач уже хлопотал над раненой...