Нетакий понял, что задремал, только когда проснулся. Кто-то заботливо укрыл его плащом и уложил на солому. В сенях было темно, но по свету, пробивавшемуся через не плотно закрытую дверь, было ясно, что солнце уже встало. Давно ли? Старик с каким-то равнодушием вспомнил о караване — не страшно, будет другой. Из дома донеслось глухое постукивание. Милосерда! Как она?!

Старик тяжело поднялся и пошел на звук. открыв дверь он остановился на пороге что бы осмотреться — комната в доме была всего одна, но просторная. Пол опущен ниже уровня земли почти на метр, к сеням ведет широка лестница, сложенная из половинок бревен. Вот почему снаружи дом кажется таким низким. Внутри же оказалось, что потолок достаточно высокий и весь увешан пучками трав, связками корений и гроздьями сушеных ягод. В самом центре очаг, а вокруг него несколько столов с посудой: горшки, кувшины, миски, плошки, ступки, множество склянок и флаконов. Вместо дымохода лишь отверстие в потолке — так обычно строят на севере. Два окна на противоположных стенах, справа и слева от входа, дают достаточно света, возле одного из них лежит куча соломы и веток, возле другого — обитый медью сундук и еще один стол. Возле этого стола и стоял сейчас хозяин хижины, перетирая что-то в тяжелой каменной ступке. Пестик глухо стучал, издавая тот самый звук, который привлек внимание Нетакия.

— Заходи, заходи! Располагайся — произнес знахарь, заметив старика, — сейчас чай согреется, завтракать будем.

— Долго я спал?

— Нет. Часа Два всего, — у знахаря был глубокий приятный голос. Говорил он неспешно, чуть растягивая слова, — солнце вон, только еще встало.

— Как Мила?

— Поправится. Крови из нее много вышло, но она молодая, сильная. Спит сейчас, — и знахарь мотнул головой куда-то вглубь хижины. Только сейчас Нетакий заметил возле дальней стены, сплошь увешанной полками, низкой ложе — несколько бревен, уложенных рядком и застеленных лапником и шкурами. Просто, но надежно. На этом ложе, укрытая лоскутным одеялом и спала Милосерда. Она была очень бледна, но дышала ровно.

— Ты садись пока, отдохни. Я скоро закончу, — знахарь улыбнулся теплой располагающей улыбкой. Старик опустился на сундук и в свете утреннего солнца смог хорошо рассмотреть гостеприимного хозяина — сейчас он уже выглядел не таким устрашающим и Нетакий еще раз напомнил себе о том, что первое впечатление частенько бывает обманчивым.

Знахарь был велик ростом и широк в плечах, его огромные руки напоминали руки кузнеца и было странно видеть как они управляются с кухонной утварью. Лицо его было открытым, живые голубые глаза светились добротой, а мелкие морщинки в уголках добавляли взгляду лукавства. Густые, начавшие седеть волосы до сих пор не были причесаны и спадали на плечи неопрятными лохмами, старик заметил даже несколько листьев, запутавшихся в прядях. И в бороде тоже… А из одежды только простая рубаха из небеленого льна и такие же штаны. Ноги босы, ступни испачканы в земле...

Нетакий вдруг очень ясно вспомнил все события прошедшей ночи: луна в полной силе, лекарь будет только утром, следы копыт возле дома, безумный, горящий взгляд...

— Это ведь ты нас всех ночью разбудил? Когда пожар начался?

Знахарь на секунду замер, а затем добродушно улыбнулся и все так же неспешно сказал:

— Узнал меня, значит? Ну, так-то оно и лучше, — он заглянул в ступку, что-то прикидывая и пошел к очагу, — пожар в лесу — дело серьезное. Его никак допускать нельзя, — он снял с огня чайник и принялся колдовать над плошками заваривая чай

— А деревенские что же? Знают?

— Знают, — кивнул знахарь, и пристально посмотрел на старика, — Да не признают. Народ-то темный. Суеверный… Ну, ка! Подсоби! — вдвоем они накрыли на стол. Хозяин дома достал с одной из полок горшочек меда, корзинку с пряниками и связку баранок, в чашках дымился ароматный травяной чай, над огнем булькало растертое в ступке снадобье, распространяя по хижине пряный горьковатый аромат.

— Ну, что ж, — усевшись за стол, начал хозяин, — Будем знакомы. Звать меня Неместом, живу здесь… вот уж лет десять или даже поболее, коли память не подводит, — он отхлебнул чаю, закусил баранку и вопросительно посмотрел на гостя приподняв брови, словно предлагая продолжить.

— А меня Нетакием звать, — ответил старик и в свою очередь отхлебнул ароматного чаю.

— И куда же путь держишь, Нетакий?

— Да, куда глаза глядят. Иду, бреду, где понравится, там задержусь, куда дорога повернет, туда и сворачиваю.

— А чего ж не месте тебе не сидится?

Нетакий задумался, словно прикидывая стоит ли отвечать, снова хлебнул чаю и пожал плечами:

— То история долгая.

— А мы вроде и не торопимся, — улыбнулся Немест. И такой теплой и открытой была эта улыбка, что старик невольно поддался ее обаянию:

— Я в столице жил. Мы с женой лавочку держали, я корзины плел, она тоже, с того и кормились… Мудрена моя ногами болела, из дома почти не выходила, а как третьего родила, так еще и слепнуть стала, а уж после пятого совсем плоха стала, — лицо старика осунулось, взгляд потускнел, — Она все мечтала мир повидать, а само-то что на улице делается разглядеть не могла… Да, видать, лучше многих видела, — Нетакий устремил взгляд за окно и глаза его затуманились слезами, — помню, все твердила она, что мир не такой ка мы привыкли думать, что мы просто многого не понимаем, не туда смотрим, не замечаем, не желает признать, — он покачал головой, сглотнул подступивший к горлу ком и, и вдруг решительно затряс бородой, — Вот тогда-то я и решил, и перед всеми духами, которых смог припомнить, поклялся, что если только сил достанет, весь свет обойду, а найду тот мир о котором она мне говорила! Ведь если слепая его видит, нешто я не разгляжу?!

— Видать жену свою ты сильно любил, — старик кивнул, а знахарь наполнил опустевшие чашки и снова улыбнулся, — сила в тебе есть, какой в других не сыщешь. Ты уж мне поверь, я это чую! Не каждый так сможет — не видя, поверить, да жизнь свою переменить.

Нетакий только покачал головой, но глаза его снова блеснули хитринкой:

— Да, что я? Жена померла, дети выросли, а о прошлом жалеть — духов гневить!

— И то верно, — согласился Немест.

Тут застонала на своем ложе Милосерда и знахарь поднялся проверить как она. Нетакий тоже встал.

Девушка проснулась, знахарь дал ей воды и спросил как она себя чувствует:

— Сил совсем нет, — слабо ответила она.

— А узнаешь ли меня? — она кивнула и добавила:

— И тебя… И Нетакия.

— А помнишь ли что случилось?, — дочь старейшины зажмурилась и из-под ресниц блеснули слезы:

  — Малыш, — Нетакий скорее догадался, чем услышал.

— Тише, тише, — успокоил ее Немест, — В порядке он! Испугался только — час по лесу кружил! — глаза девушки распахнулись и она посмотрела на знахаря словно не веря ему, а тот продолжал:

  — Он как огонь увидел, так в окно и сиганул! На ногах-то еще не держится, а на на лапах шустро бегает, тут луна ему подсобила нынче. Он уже дома. Я проследил.

Милосерда успокоилась, даже нашла в себе силы улыбнуться и закрыв глаза снова задремала.

— Так что же ребенок?

— Медведем будет, — кивнул Немест, — Родители его пока прячут, за ведуньей в соседнюю деревню пошли, все надеются, что она его вылечит, — знахарь хлопнул рукой по колену и резко встал, — Никак в ум не возьмут, что это не со стороны приходит! И если уж таким уродился, то никакая ведунья тебе не поможет! Зверя из себя не вытравишь!

— Но ты-то смог?

— Не вытравить! А совладать с ним, примириться! Сдружиться с ним, понимаешь? А они говорят — порча! топить его хотели, что бы заразу не разнес! И ко мне идти с ним боятся… — он замолчал. Нетакий тоже не решался заговорить. Наконец Намест продолжил:

— Их понять-то можно… Столько лет их оборотнями пугали, им теперь даже заговорить об этом боязно. Меня вроде приняли, да и то лишь потому, что я им полезен. Днем еще ничего, привечают, а по ночам, за версту обходят! Делают вид, что не догадываются. Словно запрещают себе правде в глаза взглянуть! — и он с досады махнул рукой, — Что уж там. Их, видать, не переделаешь. А мне бы свой век дожить и ладно будет.

Нетакий молчал задумчиво теребя бороду. Он хорошо знал как трудно переубедить людей — он говорил Мудрене, что ее фигурки хорошо продаются, а сам прятал их в сундук — никто не хотел их покупать, боялись.

Старик посмотрел на знахаря. Вспомнил людей из деревни, ночной разговор за столом… Такие стены возводятся долго и в одночасье их не сломаешь. Может быть время расставит все по своим местам.

— Ладно, — Нетакий поднялся, — спасибо тебе за чай, за кров, за заботу, да пора мне и честь знать. В деревне, небось, меня уже хватились.

— Ступай, — кивнул знахарь, — Да старейшине скажи, что дочь его в порядке, пусть не волнуется. А дня через два навестить сможет, — он обнял старика. На том и распрощались.