Почти вся семья была в сборе. Не хватало только Милосерды и Сила — он на заре ушел в лес с другими охотниками.

Старейшина представил Нетакия, рассказал о том, что случилось ночью и добавил:

— Если бы не он, не знаю как бы все еще закончилось.

Желана посмотрела на старика и с уважением и благодарностью, было видно, что она полностью доверяет мнению мужа. Ясна смотрела с надеждой, но ждала, что скажет Добромир, а тот продолжал хмуриться, поджав губы, словно еще не определился как относится к пришлому старику. Тем временем Хран продолжал:

— Дело это, конечно, семейное, но прежде чем решение принимать, хочу я мнение и стороннего человека услышать. Нетакий, хоть и чужак, за одну ночь за нас столько узнать успел, что и свои не все знают. Он свежим глазом то подмечает, что мы годами видеть не хотели, — старейшина обвел глазами собравшихся, — ну, что на это скажете?

— Да, нечего тут говорить, — резко бросил Добромир, — Дело давно решенное!..

— Решенное? — напустилась на него Родовика, — А жене в глаза потом как смотреть будешь? Она столько лет его под сердцем носила! Ты о ней-то подумал?

— А что люди скажут? — возразил ей Добромир, — мало нам было, что Неместа приютили, так теперь еще одного своими же руками выкармливать будем?

— Это верно, — согласился Хран, — А если до других деревень слух дойдет, беды не миновать.

— Про знахаря нашего давно слухи ходят и ничего, — тихо проронила Ясна

— Ему многие жизнью обязаны! — Добромир замолчал, словно собираясь с мыслями, потом взял жену за руку и заглянул ей в глаза, — Ты сама подумай, вот подрастет он и что тогда делать станем? Кто его со своими детьми в лес по грибы отпустит? Или скотину пасти? Да просто знать, что он рядом живет им и то страшно будет! И какая жизнь его тогда ждет? Немест-то с нами сколько лет прожил прежде чем себя выдать?! Мы к нему пообвыкнуться успели! И то чуть на вилы не подняли… Или забыли уже?

— Как такое забудешь! — старейшина встал и принялся ходить по комнате.

— Значит в пришлом мужике мы человека разглядели, а малыша бессловесного сразу зверем клеймить станем? — Родовика сверкнула глазами, — Он за себя и заступиться не может, так мы и рады сразу на части его рвать...

— А что, лучше дождаться пока вырастет и нас рвать начнет? — Добромир тоже вскочил, старуха отпрянула, Ясна вскрикнула и закрыла лицо руками.

— Постыдился бы — запричитала Родовика, — О сыне родном так говорить! — она прикоснулась кончиками пальцев к губам, а затем нагнувшись прижала ладонь к земле, — Прости нас Дух-Обережник!

— Немест никому не навредил, это правда, — примирительно произнес Хран.

— Он и к деревне-то в зверином обличии почти никогда не подходить, — согласилась с мужем Желана

— Так то — Немест! — не унимался Добромир, — Ты поди людям докажи, что медвежонок наш таким же смирным вырастет!

— Каким воспитаем, таким и вырастет, — проворчала старуха, — Ты вон сам не шибко смирный! А у артистов заезжих медведи с рук едят да под дудку пляшут. Чем наш хуже?

— Легко сказать «воспитаем», — задумчиво протянула Желана, — Тут обычных-то детей не знаешь как уму-разуму научить...

— А если знахаря попросить, — робко подала голос Ясна, — Он-то сумел...

— Ага! — зло рассмеялся ее муж, — А людям скажем, на обучение отдали, что б настоящим оборотнем стал! В подмастерья!

Все замолчали, не зная, что на это возразить. Родовика бубнила что-то себе под нос, Ясна тихо всклипывала на плече у мужа, Хран продолжал мерить шагами комнату. Наконец старейшина остановился и обратился к молчавшему до сей поры Нетакию:

— Вот скажи мне, дед Нетакий, уйдешь ты от нас, пойдешь по свету из деревни в деревню, от людей к людям, и спросят тебя однажды, где ты был, что видел, какие люди в дальних краях живу, что тогда про нас расскажешь? Какими мы в твоих рассказах людям покажемся?

Старик задумался, все смотрели на него в ожидании, и наконец старик, усмехнувшись, заговорил:

— Так ведь я могу про вас и не рассказывать, — и глаза его сверкнули знакомым лукавством, — А рассказать о том, что живет в лесной глуши один знахарь, человек, доброты необыкновенной, да сердцем чистый, и столь велика в нем любовь к людям, что сумел он зверя в себе побороть, своей власти подчинить и людям на пользу обратить. И даже под полной луной, зверем обращаясь, остается человечнее иных праведников.

— Складно рассказываешь, — с горечью в голосе покачал головой Добромир, — Кабы это еще правдой было.

— В хорошее сложно поверить? — Нетакий сделал вид, что удивился, — Так я могу иначе рассказать, — он подался вперед, опершись локтями о стол и пристально посмотрел на Добромира, — Есть у самых гор одна деревушка, — голос старика был тих и вкрадчив, но в нем слышались злые нотки, — где люди испокон веков в страхе живут и так этот страх в них силен, что глаза им застит, да разума лишает. И не видят они ничего кроме страха своего. И чем сильнее боятся, тем сильнее слепнут, а чем сильнее слепнут, тем больше боятся. И так их страх силен стал, что начали они детей своих убивать!

— Замолчи! — Крикнул Добромир, — Не желаю больше эти небылицы слушать! Уж не знаю, Хран, чем этот дед тебе так полюбился, да только по мне он — обычный, из ума выживший старик! Хватит с меня, — он снова встал и направился к дверям, — Я свое слово сказал, — и он вышел громко хлопнув дверью. Я сна кинулась было за ним, но Родовика удержала ее.

Меж тем Нетакий обвел всех взглядом, отодвинулся от стола, обмякнув на скамье и потупившись сказал:

— А знаете, что мне хотелось бы про вашу деревню рассказать? — все смотрели на него, но старик продолжал сидеть потупив взор, теребя край рубахи. Наконец он глубоко вздохнул, прикрыл глаза и начал говорить. Размеренно, тихо, как рассказывают сказки:

— Далеко-далеко, возле самых гор, в краях, где можно несколько дней ехать и не встретить ни единой живой души, есть одна деревня. И живут в той деревни люди, добрее который и представить себе нельзя, живут они как одна большая, дружная семья и каждый готов за другого вступиться. И случись беда какая, все, от мала до велика, поднимутся. И в огонь, и воду за ближнего войдут не устрашившись! И так велика в тех людях вера в добро, что сумели они зверя лютого приручить, да человека в нем разглядеть. И служит им зверь с тех пор верой и правдой, жизни своей не жалея — по ночам стережет от беды лихой, а днем… — Нетакий открыл глаза и лукаво улыбнулся, — чаем гостей потчует да пряниками угощает, — он поморгал, словно прогоняя сон и обратился к старейшине:

  — Ну, что, Хран, какая из историй тебе по нраву?

Хран помолчал, почесывая бороду, усмехнулся в усы и ответил:

— Хороши твои истории, дед, а теперь мою послушай, — он присел за стол, обвел всех взглядом и начал рассказ, — В деревне той, где люди от страха обезумели да детей родных убивать начали, нашлась одна девушка, сердцем чистая и разумом светлая, — старейшина выразительно посмотрел на Ясну, — И вот когда безумцы, в слепоте своей, расправу кровавую учинить решили, не заметили они, что детей-то их на кули с песком подменили. А настоящих детей, девушка та в лес свела. К тому самому знахарю. про которого ты, старик, рассказывал. Там они с тех пор и живут горя не зная, а слепцам безумным про то не рассказывают, потому как не все людям знать следует.