Вот сижу и целый день думаю — что такое романтика? Пикник на берегу озера, прогулка по луной, ужин при свечах, совместный прыжок с паращютом, посиделки у камина — эти образу, наверное у каждого асоциируются с романтикой. Но если все это делать в одиночку, будет ли это романтичным? Нет.

Значит романтика — это, прежде всего, нечто совместное. 

А что именно?

Пикник на берегу озера? Не для всех. кто-то скажет: фу, комары, муравьи, сидеть на земле до квадрапопия, и вместо туалета ближайшие кустики — разве это романтика? Ужин в ресторане? Опять же — кругом люди, шум, нерасторопный официант, испорченное блюдо или того хуже — грязная вилка, все это легко может уничтожить даже намек на романтику.

Но ведь подобный негатив можно найти в чем угодно! Всегда что-то может пойти не так и от романтики не останется и следа!

Выходит для романтики нужны идеальные условия — когда все складывается в четком соответствии с нашими представлениями, мечтами и фантазиями. Когда можно сказать: «Да! Я все именно так и представляла!»

Но тогда не проще ли взять все под свой контроль и организовать романтику именно так ты ее себе представляешь? Перенести картинку из собственной головы в реальный мир?

Нет, не проще. Ведь тогда романтика тоже пропадает.

Выходит романтика — это не просто красивая картинка из нашей головы, воплощенная в реальность. Романтика — это когда кто-то воплощает наши мечты в реальность.

Хорошо. 

Но ведь для романтики нужны двое! И далеко не всегда идеальная картинка придуманная одним человеком, будет идеальной и для другого. Тем более когда эти двое разного пола. Тогда воплощение в жизнь чьих-то фантазий о романтики превращаектся в тяжкий труд для того, кто это фантазии воплощает. И стоит только все это осознать — сразу вся романтика пропадает.

Вот почему я так скептически отношусь ко всяким дням влюдленных и прочей розовой ерунде. Я очень хорошо понимаю, чего это может стоить моему принцу\рыцарю\герою.

Для меня истинная романтика возможно только когда два человека не только дышат, но и чувствуют, желают и мечтают в унисон. Когда ты еще не успеваешь подумать, а тебе уже говорят: «Посмотри как красиво!», когда ты сама еще не осознаешь своих желаний, а их уже стремятся исполнить, а главное, когда ты сама при этом предвосхищаешь желания своей вторй половинки, когда чувствуешь его мысли и фантазии как свои собственные. И тогда уже не важно, что холодно, комары, шум и дискомфорт — ведь все это там, во внешнем мире! А здесь только вы двое. И не нужны слова. Не нужны объяснения. Достаточно лишь взгляда… прикосновения… вздоха... 

14 февраля 273 года был казене некий римский священник (или не римский — их было трое и все с очень похожей судьбой)

После смерти его причислили к лику святых. День его смерти мы ежегодно празднуем.

С чем вас и поздравляю.

Да покоится он с миром.

(Картинка с просторов интернета, понятия не имею кто автор)

Мой главный редактор никак не угомонится, перечитывает мой рассказ раза по три в день и каждый раз вносит новые поправки. Я продолжаю отстаивать каждое слово — обсуждаем, дискутируем, исправляем, снова читаем, снова дискутируем 

И мне уже какжется, что конца-края этому не будет. Но шлифовка идет. Медленно, но верно.

А еще у меня появился иллюстратор, ну вы наверное уже знаете 

В довершении всего я начала второй рассказ, но выкладывать его пока не стану — тешу себя надеждой отправить его куда-нибудь, вдруг опубликуют 

Голова идет кругом, но меня это радует.

Научитесь терпимее относиться к людям. Это не рекомендация и не нравоучение. Это просто совет.

Вы можете мне не поверить и даже поспорить со мной, но для себя я подтвердила это на практике: все, что нас бесит в ждругих людях — это наши собственные недостатки.

Скажите мне, что вас бесит и я сразу пойму, чего от вас ждать.

Вас бесить, что кто-то неэтичен — значит вы сами этикой не отличаетесь и можете запросто опустить кого-то даже не задумавшись об этом.

Вас бесит отсутствие логики в чужих рассуждениях — значит вы сами с логикой не дружите.

вас раздражает отсутствие порядка и дисциплины — могу поспорить, что вы и сами не сильно организованная личность.

Можете шипеть на меня и плеваться ядом. Можете кричать, что я не права. Я даже спорить не стану.

Вы, конечно, боретесь со своими недостатками не покладая рук. Вы каждый день прикладываете титанические усилия что бы стать лучше. Да. Несомнненно.

И поэтому чужие косяки бесят вас еще больше — вы так стараетесь, а они пальцем о палец не ударили! Вы-то себя в ежовых рукавицах держите, а они даже не задумываются о том, что что-то делают не так.

Но это все не отменяет того факта, что нас продолжают бесит наши собственные недостатки, которые мы как в зеркале видим в других людях.

Научитесь терпимее относиться к другим.

Научитесь не раздражаться видя собственное отражение.

Поверьте, жить сразу станет легче.

Вот, дорогие мои, и завершился самый трудный и ответственный этап в написании рассказа. Робота еще не закончена и мне предстоит еще множество раз его перечитать, вычистить все ошибки и помарки, сгладить неровности и, может быть, найти более точные слова. Но главное — мне уже есть, что шлифовать, поэтому я решила поделиться опытом.

Сразу скажу, что не собираюсь кого-либо учить или наставлять — все, что будет написано ниже предназначено скорее для меня самой. Хочу подвести некоторые итоги, разобрать некоторые ошибки и выписать несколько вынесенных мной уроков — может однажды пригодится.

Итак, начну по порядку.

Первое, что я сделала — написала план, набросала последовательность в которой с стану описывать мир, героев и события. Отдельно от плана был так же составлен список имен.

Урок №1 — План вряд ли станет окончательным с самого начала. Необходимо оставить простор для фантазии и не бояться добавлять или вычеркивать отдельные его элементы.

Урок №2 — Чем подробнее план, тем легче его потом воплощать в жизнь.

После того, как план был составлен, я задалась своим любимым вопросом «зачем я это делаю» и напротив каждого пункта обозначила цель, с которой этот фрагмент рассказа мною пишется: образ героя, образ мира, настроение, сюжет. Это во многом мне помогло не отступать от важного и не углубляться в описание лишних деталей и несущественных мелочей. Благодяря этому было выкинуто несколько абзацев совершенно лишенных смысла, но появилось еще несколько пунктов плана, просто необходимых. на мой взгляд.

Урок №3 — Если не знаешь зачем — не пиши. 

Начало рассказа писалось легко. Но я поняла, что список персонажей придется расширять. Мне не давал покоя сын деревенского плотника, описанный мною в третьем абзаце. Без этого парнишки, описание детворы на опушке леса выходило куцим, а ружье, висящее на стене, как известно, должно выстрелить — пришлось дать мальчику имя и отвести для него место в сюжете.

Урок №4 — Не забывай о второстепенных персонажах.

Но самым сложным для меня стал финал.

И все потому, что главный герой получился совершенно не таким, как я его задумывала. Слишком умный, слишком дерзкий, слишком любопытный и настырный, своевольный и решительный. И я поняла, что напортачила.

Урок №5 — Иногда нужно посмотреть на события, глазами своего героя.

Надо или харрактер персонажа лучше продумывать или быть готовой к резким поворотам в сюжете. Я решила изменить финал. Еще раз оценив харрактеры действующих лиц, разобравшись их в мотивации, расставив цели я переписала свой план и ни сколько об этом не жалею.

Честно говоря, я не думала, что будет так трудно.

Огромное спасибо всем, кто меня поддерживал, поправлял и спорил со мной.

Урок №6 — Не пытайся угодить каждому.

Все люди разные и все ждут разного от рассказа, фильма или книги. Одним нравятся боевики, другим — мелодрамы, третьим — детективы. Недовольные найдутся всегда. Не стоит, конечно, вставать в позу непонятого гения и бездумно отмахиваться от критики. Просто надо с самого начала определиться каким я хочу видеть свой рассказ, камими я хочу видеть своих героев, о чем именно я хочу поведать. Если мой горой наивен и кому-то это не нравится, пусть. Это не страшно. Хуже, если я пыталась показать наивность, а все увидели только напыщенность и самодовольство — это будет означать, что я не справилась.

Именно поэтому я теперь бьюсь с мамой за куждую букву, подолгу дискутирую с ней на кухне и безжалостно правлю уже написанный текст. 

Урок №7 — Найди критика, мнению которого доверяешь.

Очень сложно порой понять, был ли автор ленив и недостаточно усерден, или читатель отнесся к тексту без должного внимания и пропустил что-то. Может это я плохо рассказала? Или он плохо чтитал? Или вообще у него вкуса нет? Очень важно найти людей, художественный вкус которых заслуживает уважения, и прислушиваться именно к ним. 

Когда все разошлись, Ясна сразу направилась домой к мужу. Она приняла решения и твердо знала, что скажет Добромиру чтобы убедить его. Вскорости супруги вышли из дома, неся на руках ребенка. Все кто был в деревне видели, что они отправились к знахарю.

Старейшина заварил чай и они с Нетакием вышли на крыльцо, ждать, что будет. Хран стоял, облокотившись на перила, а старик присел на ступень.

— Как думаешь, дед, — спросил старейшина едва слышно, — Получится?

— А чего бы не получиться? — ответил, пожав плечами Нетакий, — Добромир их любит, и жену, и ребенка, он на многое пойдет чтобы семью сохранить.

— А люди? Если они догадаются?

— Конечно догадаются, — кивнул старик, — Обязательно! Вот только осмелятся ли вслух об этом заявить? Ведь для этого страху своему в глаза смотреть придется и вещи своими именами называть, а такое не каждому по силам.

— Неужто наш страх и правда столь силен?

Нетакий лукаво улыбнулся и посмотрел на Храна:

— А вот мы и посмотрим.

Хран отхлебнул чаю и покачал головой:

— Как же это так выходит, Нетакий, что все правду знают, а признать боятся?

Старик долго молчал, прихлебывая горячий чай, но потом все же заговорил:

— Не так страшно правду признать, как страшно жить потом с этой правдой. Мир-то наш, как речное дно — вроде одно и то же, да все время меняется, а люди перемен не любят. Хотят чтоб все было просто, да понятно, привычно да знакомо и чтоб на каждый вопрос был ответ известен, а такая правда как наша, весь мир перевернуть способна! И как в этом новом мире жить никто не скажет. Это как реку вброд переходить по мутной воде, не каждый отважится, вот и сидят они на берегу, а в воду сунуться боятся. Надеются, что обойдется и заживут они как прежде.

— А разве ж так бывает, чтобы жизнь позволила на берегу отсидеться? — удивился Хран.

Нетакий засмеялся и хитро сощурившись посмотрел на старейшину:

— Вот то-то и оно, что не даст. Я это понимаю и ты вот понял, что хочешь, не хочешь, а реку эту переходить придется, потому как рано или поздно выйдет она из берегов и накроет нас с головой.

— А как же быть тогда? Силком их тянуть? Так только хуже будет! — он замолчал. Старик тоже не знал, что ответить, наконец Хран печально спросил:

— Неужели им нет спасения?

— Спасение?.. — протянул Нетакий, — Вот оно, спасение твое — в пыли играется, — и дед кивнул на детвору, галдевшую возле одного из домов и о чем-то азартно спорящую, — Дети-то, они правил не знают и страха не ведают! Они и в омут с головой кинуться! Они уже в новом мире живут и другого не знают, а наш мир для них — не больше чем сказка! Погоди вот малость и сам увидишь, подрастут они и всё, что нас с тобой пугало, для них привычным делом покажется. Вот они-то нас на руках через реку жизни и понесут!

Старейшина усмехнулся покачал головой, но ничего не сказал. Нечего тут было добавить.

Так в молчании и прошло время. Наконец вернулась Ясна с мужем и как было уговорено сообщили, что ребенка больше нет:

— Видать дыма наглотался, — сказал поджимая губы Добромир, — Кашлять начал, а затем и вовсе дышать перестал. Чего только Немест не делал чтобы жизнь в него вернуть, да только все напрасно. Мы его там и схоронили, возле дома, под старой липой.

Нетакий видел, что не все поверили в эту нехитрую ложь, но спрашивать спрашивать ни о чем не стали.

Не спрашивали и потом: почему Ясна так часто навещает знахаря, для кого Желана оставляет кружку парного молока с утренней дойки и о ком просит духов старуха Родовика каждый вечер, посыпая землю возле дома оставшимися с ужина хлебными крошками. Не спрашивали. Потому как не все людям знать следует.

----------------------------------------

Опоздавший на караван Нетакий решил задержаться в Теннице еще на несколько дней. Жители деревни так полюбились ему, что он не стал отказывать себе в удовольствии рассказать детям еще несколько сказок, а заодно поучиться у Родорада залихватски свистеть, выпить с Храном по кружке пива, сидя вечером на крыльце, да проведать как поправляется Милосерда. Насладиться вкуснейшим травяным чаем с баранками и подарить знахарю фигурку оборотня, ту самую, что старик всегда носил при себе. А еще, украдкой, посмотреть как учится ходить на неокрепших пока пухлых ножках маленький медвежонок.

Провожать Нетакия собралась вся деревня. Обнявшись с каждым и выслушав многочисленные пожелания доброго путь, дед подошел к старейшине:

— Ну что, Хран, — с грустью сказал он, — Прощай! Не серчай на меня, если что не так, — но старейшина не дал ему договорить, стиснул в медвежьих своих объятиях:

— Спасибо тебе, дед Нетакий! За доброту твою, за честность, да за смелость! И за сказки твои спасибо!, — он еще раз обнял старика, а когда тот уже садился в повозку, добавил, — Знай, что в Теннице тебе всегда будут рады! — он хлопнул кобылу по крупу и та, неспешно ступая, направилась по тропинке в лес.

Повозка заскрипела, покачиваясь на ухабах, парусиновые бока ее вздулись, захлопал застежками полог. Дети, во главе с Родорадом, бежали за ней до самой околицы, а потом долго еще махали руками вслед.

КОНЕЦ

Почти вся семья была в сборе. Не хватало только Милосерды и Сила — он на заре ушел в лес с другими охотниками.

Старейшина представил Нетакия, рассказал о том, что случилось ночью и добавил:

— Если бы не он, не знаю как бы все еще закончилось.

Желана посмотрела на старика и с уважением и благодарностью, было видно, что она полностью доверяет мнению мужа. Ясна смотрела с надеждой, но ждала, что скажет Добромир, а тот продолжал хмуриться, поджав губы, словно еще не определился как относится к пришлому старику. Тем временем Хран продолжал:

— Дело это, конечно, семейное, но прежде чем решение принимать, хочу я мнение и стороннего человека услышать. Нетакий, хоть и чужак, за одну ночь за нас столько узнать успел, что и свои не все знают. Он свежим глазом то подмечает, что мы годами видеть не хотели, — старейшина обвел глазами собравшихся, — ну, что на это скажете?

— Да, нечего тут говорить, — резко бросил Добромир, — Дело давно решенное!..

— Решенное? — напустилась на него Родовика, — А жене в глаза потом как смотреть будешь? Она столько лет его под сердцем носила! Ты о ней-то подумал?

— А что люди скажут? — возразил ей Добромир, — мало нам было, что Неместа приютили, так теперь еще одного своими же руками выкармливать будем?

— Это верно, — согласился Хран, — А если до других деревень слух дойдет, беды не миновать.

— Про знахаря нашего давно слухи ходят и ничего, — тихо проронила Ясна

— Ему многие жизнью обязаны! — Добромир замолчал, словно собираясь с мыслями, потом взял жену за руку и заглянул ей в глаза, — Ты сама подумай, вот подрастет он и что тогда делать станем? Кто его со своими детьми в лес по грибы отпустит? Или скотину пасти? Да просто знать, что он рядом живет им и то страшно будет! И какая жизнь его тогда ждет? Немест-то с нами сколько лет прожил прежде чем себя выдать?! Мы к нему пообвыкнуться успели! И то чуть на вилы не подняли… Или забыли уже?

— Как такое забудешь! — старейшина встал и принялся ходить по комнате.

— Значит в пришлом мужике мы человека разглядели, а малыша бессловесного сразу зверем клеймить станем? — Родовика сверкнула глазами, — Он за себя и заступиться не может, так мы и рады сразу на части его рвать...

— А что, лучше дождаться пока вырастет и нас рвать начнет? — Добромир тоже вскочил, старуха отпрянула, Ясна вскрикнула и закрыла лицо руками.

— Постыдился бы — запричитала Родовика, — О сыне родном так говорить! — она прикоснулась кончиками пальцев к губам, а затем нагнувшись прижала ладонь к земле, — Прости нас Дух-Обережник!

— Немест никому не навредил, это правда, — примирительно произнес Хран.

— Он и к деревне-то в зверином обличии почти никогда не подходить, — согласилась с мужем Желана

— Так то — Немест! — не унимался Добромир, — Ты поди людям докажи, что медвежонок наш таким же смирным вырастет!

— Каким воспитаем, таким и вырастет, — проворчала старуха, — Ты вон сам не шибко смирный! А у артистов заезжих медведи с рук едят да под дудку пляшут. Чем наш хуже?

— Легко сказать «воспитаем», — задумчиво протянула Желана, — Тут обычных-то детей не знаешь как уму-разуму научить...

— А если знахаря попросить, — робко подала голос Ясна, — Он-то сумел...

— Ага! — зло рассмеялся ее муж, — А людям скажем, на обучение отдали, что б настоящим оборотнем стал! В подмастерья!

Все замолчали, не зная, что на это возразить. Родовика бубнила что-то себе под нос, Ясна тихо всклипывала на плече у мужа, Хран продолжал мерить шагами комнату. Наконец старейшина остановился и обратился к молчавшему до сей поры Нетакию:

— Вот скажи мне, дед Нетакий, уйдешь ты от нас, пойдешь по свету из деревни в деревню, от людей к людям, и спросят тебя однажды, где ты был, что видел, какие люди в дальних краях живу, что тогда про нас расскажешь? Какими мы в твоих рассказах людям покажемся?

Старик задумался, все смотрели на него в ожидании, и наконец старик, усмехнувшись, заговорил:

— Так ведь я могу про вас и не рассказывать, — и глаза его сверкнули знакомым лукавством, — А рассказать о том, что живет в лесной глуши один знахарь, человек, доброты необыкновенной, да сердцем чистый, и столь велика в нем любовь к людям, что сумел он зверя в себе побороть, своей власти подчинить и людям на пользу обратить. И даже под полной луной, зверем обращаясь, остается человечнее иных праведников.

— Складно рассказываешь, — с горечью в голосе покачал головой Добромир, — Кабы это еще правдой было.

— В хорошее сложно поверить? — Нетакий сделал вид, что удивился, — Так я могу иначе рассказать, — он подался вперед, опершись локтями о стол и пристально посмотрел на Добромира, — Есть у самых гор одна деревушка, — голос старика был тих и вкрадчив, но в нем слышались злые нотки, — где люди испокон веков в страхе живут и так этот страх в них силен, что глаза им застит, да разума лишает. И не видят они ничего кроме страха своего. И чем сильнее боятся, тем сильнее слепнут, а чем сильнее слепнут, тем больше боятся. И так их страх силен стал, что начали они детей своих убивать!

— Замолчи! — Крикнул Добромир, — Не желаю больше эти небылицы слушать! Уж не знаю, Хран, чем этот дед тебе так полюбился, да только по мне он — обычный, из ума выживший старик! Хватит с меня, — он снова встал и направился к дверям, — Я свое слово сказал, — и он вышел громко хлопнув дверью. Я сна кинулась было за ним, но Родовика удержала ее.

Меж тем Нетакий обвел всех взглядом, отодвинулся от стола, обмякнув на скамье и потупившись сказал:

— А знаете, что мне хотелось бы про вашу деревню рассказать? — все смотрели на него, но старик продолжал сидеть потупив взор, теребя край рубахи. Наконец он глубоко вздохнул, прикрыл глаза и начал говорить. Размеренно, тихо, как рассказывают сказки:

— Далеко-далеко, возле самых гор, в краях, где можно несколько дней ехать и не встретить ни единой живой души, есть одна деревня. И живут в той деревни люди, добрее который и представить себе нельзя, живут они как одна большая, дружная семья и каждый готов за другого вступиться. И случись беда какая, все, от мала до велика, поднимутся. И в огонь, и воду за ближнего войдут не устрашившись! И так велика в тех людях вера в добро, что сумели они зверя лютого приручить, да человека в нем разглядеть. И служит им зверь с тех пор верой и правдой, жизни своей не жалея — по ночам стережет от беды лихой, а днем… — Нетакий открыл глаза и лукаво улыбнулся, — чаем гостей потчует да пряниками угощает, — он поморгал, словно прогоняя сон и обратился к старейшине:

  — Ну, что, Хран, какая из историй тебе по нраву?

Хран помолчал, почесывая бороду, усмехнулся в усы и ответил:

— Хороши твои истории, дед, а теперь мою послушай, — он присел за стол, обвел всех взглядом и начал рассказ, — В деревне той, где люди от страха обезумели да детей родных убивать начали, нашлась одна девушка, сердцем чистая и разумом светлая, — старейшина выразительно посмотрел на Ясну, — И вот когда безумцы, в слепоте своей, расправу кровавую учинить решили, не заметили они, что детей-то их на кули с песком подменили. А настоящих детей, девушка та в лес свела. К тому самому знахарю. про которого ты, старик, рассказывал. Там они с тех пор и живут горя не зная, а слепцам безумным про то не рассказывают, потому как не все людям знать следует.

Прибывших было трое — две женщины и мужчина, никого из них старик не знал, но подоспевший Родорад с готовностью поведал:

— Старшая из женщин — это жена старейшины Желана, она дочь старухи Родовики, что ночью погорела. Другую зовут Ясна, она Желане племянницей приходится. Мужчина, Добромиром его звать — муж Ясны. У них недавно ребенок родился, только он… хворый. Вот они и пошли в соседнюю деревню у ведуньи совета спросить.

— И что ведунья? Помогла?

— Нет, — парнишка замотал головой, — Сказала, что ему уже никто не поможет.

— И что теперь будет?

— Не знаю… Отец говорит топить такого надо, — Родорад посмотрел на Нетакия со смесью грусти и мольбы, было видно, что ему эта идея совсем не по душе.

— А ты сам как думаешь?

Родорад хотел было ответить, но вдруг испуганно попятился:

— Чего мне думать? Взрослые пусть решают! Меня все равно никто не просит.

Тем временем Желана подошла к мужу, они тепло обнялись, а к Ясне с Добромиром вышла старуха Родовика, завязался разговор. Нетакий не слышал слов, но догадался о чем идет речь. Вдруг Родовика всплеснула руками, прижала крохотные кулачки к старческой груди и закричала:

— Не дам! Не дам кровинушку мою! — ее пытались унять, но она и слушать ничего не желала, — Правильно старик вас погубителями назвал! Вы сами хуже любого зверя! — и она кинулась на Добромира. Ее подхватили под руки и попытались утащить с площади. Старуха отбивалась как могла, но вырваться сил не хватало, и она продолжала кричать, — Меня тогда тоже топи! Что? Поднимешь руку на родную бабку?

Народ на площади загомонил — кто-то соглашался с Родовикой, другие были против. Ясна приникла к груди мужа, заплакала. Добромир нахмурился и поджал губы. Старейшина обернулся на Нетакия, посмотрел на него долгим печальным взглядом, но лишь покачал головой, шепнул что-то на ухо жене и решительно вышел вперед:

— Тихо все! Угомонитесь, — сразу воцарилась тишина, только слышно было как всхлипывает Ясна.

— Матушка Родовика, — обратился Хран к старухе, — Подойди ко мне, — он кивнул державшим — Отпустите ее.

Старуху отпустили и та, утирая слезы уголком платка, подошла к старейшине. Хотела ему что-то сказать, но тот лишь покачал головой, положил руку ей на плечо и снова обратился к собравшимся:

— Слушайте, что я вам скажу. Все мы знаем, что случилось, но никто не знает как нам теперь быть. С роду в наших краях такого не бывало и только нам теперь предстоит решать, что делать — совета спросить не у кого,- он сделал паузу, обвел всех взглядом и повторил, — только нам решать что делать и только нам ответ за принятое решение держать. Перед небом, перед людьми, перед самими собой. Знаю, что все говорят, но скажите мне честно, руку на сердце положа — кто из вас на такое решится? Кто грех на себя такой возьмет? — он снова обвел собравшихся взглядом, обращаясь теперь к каждому, — Ты? Или ты? А может Ты? Ну? Кто? — все молчали отводя глаза.

— В толпе-то мы все смелые, — продолжал старейшина, — А как до дела доходит, никто ответа держать не желает. А потому, вот что я вам скажу — дело это семейное, в семье его решать и будем. А вы по домам расходитесь! Нечего тут прохлаждаться, дела-то небось у каждого найдутся.

Люди стали расходиться. Качали головами, перешептывались, было видно, что не все безоговорочно согласны с таким решением.

Желана, обняв мать за плечи, увела ее в дом, за ними ушли и Ясна с мужем, на площади остались только старейшина и Нетакий. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, наконец Хран подошел к старику:

— Хочу чтобы ты знал, я зла не тебя не держу. Многое, из того что ты сказал, мне и самому на ум приходило, а потому прошу тебя — пойдем с нами. Ты хоть и чужой здесь, да может со стороны и правда виднее. Авось вместе что-нибудь и придумаем.

Нетакий облегченно вздохнул. Утром он вспылил, но ссориться с этими людьми ему совсем не хотелось, им удалось тронуть его сердце, сам не понимая почему, Нетакий невольно сопереживал им.

— Не серчай на меня, старого, — сказал он Храну, — Много лишнего я наговорил тебе, да слов не воротишь. Раз уж я эту кашу заварил, мне и расхлебывать, не гоже теперь назад поворачивать. 

Старейшина кивнул, неловко потрепал старика по плечу и они пошли к дому, где их уже ждали остальные.

На работе полный капец. Даже рассказывать не хочу, скажу только, что купила пузырь водки и морально готовлюсь к завтрашнему дню.

Поэтому финал рассказа пока откладывается 

Завтра, на трезвую голову, выложу то, что написалось за воскресенье и утро понедельника — в этой части рассказа я уверена, остальное уже сформировалось в голове, но пока не хочу писать, ибо в таком состоянии могу запороть. 

Спасибо всем, кто меня поддерживает. Терпения вам всем.

А мне удачи!

Очень хочется довести дело до конца, осталась всего одна сцена, но ее совсем нельзя запороть. Ее надо доработать. Она должна быть идеальна. Понимаете?

Ну, да ладно! 

Просто очень все не вовремя. Как всегда. Надо собраться и закончить так же ударно, как я начинала. И не смотреть на жизненные перепетии довести дело до конца.

Буду считать, что это такое испытание  

Дорога до деревни оказалась куда легче и приятнее при свете солнца, по утренней прохладе. Лес только еще просыпался, пахло землей, в листве пели птицы, в траве кто-то стрекотал. Идти было легко и радостно.

Нетакий еще издали заметил, что сгоревший дом удалось потушить, кое-где обгоревшие бревна еще дымились и их продолжали проливать водой, но было ясно, что беда миновала.

Старейшина и остальные собрались возле одного из домов и что-то обсуждали когда старик показался на поляне. Кто-то заметив его вскрикнул, все обернулись, секунду стояли, словно не веря своим глазам, а потом бросились к деду. Первым добежал старейшина и сразу сгреб Нетакия в медвежьи объятья, да так, что из старика дух вышибло:

— Нетакий! Жив! А мы уж искать хотели! — он отнял старика от груди, осмотрел с ног до головы и с тревогой спросил, — А Мила где?

— У знахаря. Спит. — старик тоже смерил взглядом Храна и добавил. — Она поправится.

— Как же ты решился, — покачал головой старейшина, — Ночью, один, а лес?..

— Да к зверю в пасть? — Хран опешил. Жители за его спиной переглянулись. Отвели глаза.

— В лесу всякое случается, — неуверенно начал старейшина, но старик и слушать не стал:

— «Всякое», — медленно проговорил он, выделив это слово, — везде случается. Не «всякого» вы боитесь! — ему хотели было возразить, но Нетакий лишь отмахнулся:

— Молчи! Я все знаю! А вот вы сами, похоже, знать не желаете того, что у вас под самым носом творится! Кого испугались! Того кто вас дураков лечит, от смерти спасает! Ведь это он вас ночью разбудил, когда пожар начался! Или никто не заметил?

— Мы и правда от шума проснулись, но то, что ты говоришь...

— Не смей мне врать! — закричал Нетакий и борода его гневно встопорщилась, но голос был тверд, — Мальчишка! От ночных страхов голову под одеялом решил спрятать? Да, ваши дети смелее вас! Ты со страха чуть дочь родную не загубил, а она за других в огонь кинуться не побоялась! И не посмотрела, что «порченый», — лицо старейшины удивленно вытянулось, он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но старик снова его оборвал, — Знаю я все! И про знахаря и про ребенка! Погубители! У вас под самым носом чудеса такие творятся, а вы головы попрятали! Слепцы! —  он резко развернулся и пошел к дому, но тут с околицы донесся знакомый свист, а вскоре показался и Родорад — он бежал размахивая руками и кричал:

— Идут! Идут! Вернулись!

Жители потянулись к опушке. Некоторые украдкой поглядывали на Нетакия, но во взглядах не было ни осуждения, ни злобы, ни вызова — странные это были взгляды. Старику стало не по себе. Старейшина так и не нашелся что ответить. Постоял немного бормоча что-то себе под нос и понуро двинулся за остальными. Нетакий, держась в стороне, пошел следом.